Глава I. Хаос и Революция

Моя последняя заметка оказалась во многом провидческой. Состояние дел на 1:30 по местному времени таково:

Что я слышал:

1. Объявлено чрезвычайное положение. Это означает – больше чем по двое на улице не собираться.
2. Толпа разграбила несколько продовольственных рынков, и полиция застрелила трёх-четырёх человек.
3. Все люди в страхе и не знают что их ждёт.

Что я видел:

1. Разбитые окна утром на Avenida Independencia.
2. Сегодня я дважды наблюдал, как толпы народа блокируют центральные перекрёстки, у них в руках плакаты с требованиями работы и еды.
3. Днём я видел на улицах мчащиеся полицейские машины, хотя сейчас ночью их не наблюдается.
4. Утром сварщики приваривали решётки на окна продовольственных магазинов.
5. Сегодня вечером, несмотря на чрезвычайное положение и запрет сборищ, большая толпа собралась на пересечении Independencia и Entre Rios. Я сидел в ресторанчике на углу, и улица была совершенно пуста. В течение получаса от 500 до тысячи человек заполонили её, разожгли огромные костры и начали колотить в кастрюли и барабаны. Шум стоял просто невероятный. Перекрёстки оказались заблокированными, и мне пришлось возвращаться домой пешком. Сейчас толпа наверняка ещё больше.
6. Я позвонил подруге, которая уехала на такси за час до меня, она говорит, что перекрёстки перекрыты, и по всему городу горят костры.
7. Все люди сидят по домам (кроме демонстрантов), и ничего не работает.
8. Сейчас до меня доносятся шум и крики с улицы, автомобильные гудки, вдали слышен вой сирен. Мы находимся дома, в квартире и танцуем танго. Мои девушки-соседки, днём заблаговременно купили еды. Пожалуйста, разместите эту новость в L-list для планирующих сюда ехать.

Хочу сперва извиниться, если моё сообщение от 1:30 утра показалось вам излишне суматошным. Просто я наблюдаю здесь по моему скромному мнению нечто вроде начала революции. Внезапность трансформации моих заметок от описания танго-приключений в классах и на милонгах к ведению репортажей с мест боевых действий вводит меня в несколько нервное состояние. Я ни в коей мере не хотел бы ухудшать финансовое положение тех замечательных людей, с которыми я здесь познакомился (тем что стану отпугивать танго-туристов из U.S.), но я также убеждён и в том, что люди, собирающиеся сюда на отдых, имеют право знать, как обстоят здесь дела на самом деле. На данный момент (10 утра), похоже всё утихло, и я (если вы спрашиваете моего совета) всё же решился бы отправиться в танго-путешествие в Buenos Aires, единственно, я позаботился бы взять с собою много наличных в долларах и, желательно, в мелких купюрах, поскольку крупные здесь проблематично разменивать. Вот, что случилось вчера:

Обитатели квартиры начали пробуждаться ото сна в наше обычное танго-время – к полудню (ночью я был на одной интересной милонге, расскажу об этом в другой заметке). Renee Linnell, я и Malena решили проехаться на её старой машине до La Boca (старый порт), отобедать и погулять там. Потом мне нужно было вернуться, привести себя в порядок и быть на уроке к 6 вечера, далее у меня была милонга, на которую я шёл вместе с одним из своих учителей Ricardo Vidort (он, один из немногих оставшихся старых milongueros, и он стал моим другом). По дороге к La Boca нам пришлось совершать объёзд, поскольку толпа перегородила один из главных перекрёстков. На плакатах было написано «El Pibe» (на Lunfardo это означает «дети» или «люди») и «Pan y Trabajo!». Похоже, они требовали хлеба и работы, что казалось мне вполне разумным. Мы обедали в La Boca, а из окружавших лавок, торгующих редкими и антикварными вещицами, гремела металлом танго-музыка, бесконечно повторяя четыре мелодии «La Cumparsita», «Volver», «Caminito» и «Mi Buenos Aires Querido». У работников этих магазинчиков, должно быть, такая музыка уже в печёнках сидит. По дороге назад мне показалось, что толпа демонстрантов только увеличилась, и нам с трудом пришлось пробираться по боковым улицам, забитым автомобилями и грузовиками. Как обычно, Malena переговаривалась и кричала на водителей на своём диалекте Porteño. После одного такого живого обмена мнениями со встречным водителем таксистом, она повернулась ко мне и сказала: «Нифига себе, какая хрень здесь творится!». Она – впечатлительная девушка, и я не придал большого значения её словам, но она сказала, что люди грабят магазины, и что нам нужно достать где-то еды и добраться до дома. Я уже опоздал на свой урок, так что девушки высадили меня рядом с нашей квартирой, а сами поехали на рынок в надежде добыть еды. Я привёл себя в порядок, потом вышел из дома и шёл по Independencia, намереваясь поймать такси, поскольку метро уже не работало. Я увидел возвращающуюся Renee, и она сказала, что я с ума сошёл, что они не смогли добраться до рынка, и что мне нужно возвращаться назад в квартиру. Я только посмеялся в ответ, но оглядевшись вокруг, помню, сказал, что-то вроде: «Улица сегодня как-то странно выглядит». Всегда спешащие куда-то прохожие сегодня просто стояли вокруг и никуда не торопились.

Я ехал в такси и искал глазами продовольственные магазины. Витрина первого, увиденного мною, была закрыта металлическими щитами, но я заметил внутри лица людей, прильнувших к стёклам. У входа в следующий магазин работал сварщик, приваривающий стальные брусья. Я вдруг подумал, что мне стоило бы вернуться домой, но я этого не сделал. И я был рад, что не повернул назад. Ricardo Vidort и его партнёрша-инструктор Alejandra Todaro ждали меня, Ricardo пришлось добираться через весь город в этот маленький клуб на Esmeralda, и всё лишь ради моего урока стоимостью в 10 песо. Организатор Miguel Angel Balbi только что на неопределённое время отменил проведение милонг по средам, но согласился открыть зал для Ricardo, чтобы мы смогли провести урок; возможно мы окажемся последними, танцевавшими здесь танго. Так что все трое ожидали меня, и я бы чувствовал себя просто ужасно, если бы не приехал. После занятия мы решили отправиться на милонгу Lo de Celia’s на пересечении Humberto Primo и Entre Rios. У входа нас приветствовал организатор, проводил нас наверх, и нам подали напитки. Для нас всё было абсолютно бесплатно, поскольку он обожает Ricardo и Alejandra. К сожалению, несколько танд спустя по залу сообщили, что во всей Республике объявлено военное положение, и им придётся закрываться. Поставили «La Cumparsita», и Ricardo с Alejandra прекрасно танцевали под неё вместе с несколькими другими оставшимися парами. У меня заныло в сердце, казалось, я наблюдаю, как что-то замечательное уходит от нас навсегда. Мы вышли на улицу, и выглядела она очень странно. Обычно забитые пробками улицы были пусты, окна и ставни домов были наглухо закрыты. Alejandra хотела позвонить дочери, но мы не могли отыскать телефон. В конце концов один добрый человек поднял ставни и пустил её внутрь позвонить.

Alejandra хотела ехать домой, но я уговорил её остаться с нами, хотел угостить их обедом. Мы направились по Entre Rios в сторону Independencia и зашли в parrilla (ресторанчик), в котором Ricardo любит бывать последние 50 лет. По дороге он показывал нам места на углах улиц, где он и его друзья танцевали танго, когда были детьми. Мы сидели в parrilla и наслаждались блюдом из лосося, тыквы, равиоли, запивая всё это хорошим вином. Но атмосфера была довольно тревожной, никого на улицах, объявлено военное положение, и вас могут арестовать, если вы окажетесь в компании более двух человек. Я сидел лицом к окну, напротив меня был Ricardo, он рассказывал невероятно интересные истории о временах раннего танго, о своей жизни в период «грязной войны». Мы смеялись, пили вино и замечательно проводили время. Было бы замечательно снять всё это на видеокамеру, но я постараюсь удержать в памяти наш разговор и как-нибудь напишу об этом.

Мы беседовали, и вдруг я заметил, как один парень вышел на перекрёсток и начал колотить по какой-то железяке. Потом их стало двое ... ещё двое. Помню, я подумал, что они очевидно нарушают военное положение, и может случиться неприятность, но я был весь поглощён рассказами Ricardo. Толпа лишь увеличивалась, и всё это начало пугать Alejandra, но Ricardo был склонен не замечать того, что творилось на улице. В конце концов я прервал его рассказ, сказал, что Alejandra пора ехать домой, постарался поймать такси с водителем, одетым в галстук (так мне было спокойнее), пожелал Alejandra удачи и отправил её в путь (как потом выяснилось, таксисту с трудом удалось проехать по улицам, и Alejandra была очень напугана). Перекрёсток Independencia с Entre Rios – это очень просторное место. Обе улицы – шириной в 6-8 полос, и, когда я вернулся за столик к Ricardo, перекрёсток стал заполняться людьми. Машины уже не могли проехать, и толпа стала разжигать костры. Помню, я пытался слушать Ricardo, но всё заглядывал ему за плечо и видел как пламя поднимается всё выше, под усиливающийся барабанный грохот. Все посетители уже покинули ресторанчик, и официанты похоже были напуганы. Они заперли дверь, кто-то скрылся в подсобке, остальные с опаской выглядывали в окна. Но Ricardo всё продолжал говорить; хорошенькое же мы представляли собой зрелище – два богача наслаждаются вином, на виду у толпы, требующей работы и еды. Шум стоял просто оглушающий. Люди стучали в кастрюли, барабаны, колотили по уличным фонарям, толчея только нарастала, и толпа насчитывала уже более тысячи человек. Шестиметровые языки пламени вздымались в небо. Отовсюду подходили новые люди. Я боялся, что нас заблокируют в ресторане и, наконец, прервал Ricardo, сказал, что нам пора уходить. Нам нужно было идти по Independencia в западном направлении, и путь пролегал прямо через толпу, Ricardo предложил пойти в противоположном направлении; я вышел и попробовал побродить мимо собравшихся людей, но как только я оказался среди них, толпа перестала казалась страшной. Вроде как очутиться на 4-й авеню в Tucson в ночь, когда 'Cats выиграли баскетбольный чемпионат NCAA. Просто все вокруг были очень возбуждены и колотили по всему, что подворачивалось им под руку. Сейчас я стал более привычен к подобным вещам, но тогда не знал, чем всё это может обернуться. Может, это и в самом деле революция, и дело закончится прибытием танка с полицией, но это не будет полиция из Tuscon. Это будут южно-американские солдаты. Я вспомнил о том, что раньше уже происходило здесь и почувствовал тревогу.

Ну, в общем-то, особо больше рассказывать не о чем. Было около часа ночи, мы шли по Independencia, а навстречу нам двигались очень многочисленные группы людей, стучащих в кастрюли, они растягивались цепью во всю ширину улицы, но нас они не беспокоили. Толпа на Entre Rios должно быть была просто огромной, и я был рад, когда нам удалось из неё выбраться. Ricardo был очень галантен, предложил остаться, чтобы поддержать и защищать меня (а во мне 6 футов росту). Я вполне способен постоять за себя и не знаю, чем невысокого роста 70-летний мужчина мог бы помочь мне в случае потасовки. Когда мы добрались домой, я увидел, как Malik и наши девушки наблюдают за происходящим с балкона третьего этажа. Я окликнул Malik, но он сказал, что они забаррикадировали дверь и не могут никого впустить, потому что это опасно. Забавный парень. Мы наконец-то поймали такси для Ricardo, я поднялся наверх и приступил к заметкам. Друзья беспокоились обо мне, но всё было в порядке, так что мы устроили для себя милонгу и танцевали, а вокруг пылал Buenos Aires.

Утром я проснулся рано и пошёл в центр города, нужно было купить журналы для одной леди из Tuscon, а также продолжить информировать вас о событиях в Buenos Aires. Перекрёсток Independencia и Entre Rios выглядел довольно неплохо. Улицу почистили, и было видно лишь несколько разбитых окон. Движение транспорта было не таким уж плотным, как это обычно бывает в Buenos Aires, и казалось, что всё в порядке. Я направился дальше по Entre Rios, мимо здания Национального Конгресса. Оно было огорожено барьерами, вокруг стояли очень рослые полицейские, поблизости расположились съёмочные группы телеканалов. Перед зданием и на ступенях входа повсюду был раскидан мусор, камни, кирпичи. Архитектура здешних правительственных строений напоминает бункера (и теперь я понимаю почему), так что само здание не понесло какого-то явного ущерба. Я насчитал 20 дюжих полицейских у входа, и, наверное, в два раза больше полицейских стояло с другой, северной стороны на Rivadavia. Ближе к Corrientes ущерб, нанесённый улицам был гораздо сильнее. Во всех банках и во многих магазинах были выбиты стёкла. На улице было полно полицейских и охранников, а перед банками выстроились очереди из людей, желавших попасть внутрь. Не уверен, правда, что им это удастся, уже несколько недель подряд здесь мало кого пускают в банки. Я напишу, если и когда танго снова оживёт в Buenos Aires.

Мне казалось, что ночью ситуация уже прошла свою критическую точку и с утра было поспокойнее, но похоже, что днём всё начинает идти вразнос. Я чувствовал себя уставшим после вчерашней ночи и хотел днём вздремнуть, но ничего не выходит. С улицы несётся какая-то сплошная какофония – грохот кастрюль, сирены, автомобильные гудки, и у меня не получается уснуть. Я сказал девушкам, что на улицах всё вроде тихо, и они отправились во Flabella присмотреть туфельки, но таксисту не удалось проехать, и они вернулись ни с чем.

Сейчас на часах 15:30, и до нас доходят слухи, что в центре города зреет полномасштабный бунт. Меня так и подмывает сходить туда, но чувствую, это плохая идея. С танго явно придётся обождать. Продолжение следует.